Откуда выражение «безумству храбрых поем мы песню»? Безумству храбрых поем мы песню! Сокол Смотреть что такое "Безумству храбрых поем мы песню" в других словарях.

Безумству храбрых поем мы песню — фраза из рассказа М. Горького «Песня о соколе»

...«Блестело море, всё в ярком свете, и грозно волны о берег бились.
«В их львином реве гремела песня о гордой птице,
дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной песни:
„Безумству храбрых поем мы славу!
„Безумство храбрых - вот мудрость жизни!
О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью...
Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни
и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
„Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером,
призывом гордым к свободе, к свету!
„..“»

Ещё одна строка стихотворения стала крылатой фразой — рожденный ползать - летать не может!

"Современный поэт... поет "безумство храбрых". Но даже и с птичьей точки зрения - в чем же храбрость безумного Сокола? Как известно, соколы нападают не Бог весть на каких страшных врагов - всего лишь на диких уток, гусей, куропаток и т. п. По аллегории г. Горького выходит, что утки и куропатки тиранят соколов, и тем приходится отстаивать свою свободу и "жажду к свету". Забавно это очень. Но публика и молодежь не замечают комических черт "Песни" и бешено аплодируют ей, когда слышат со сцены. Тут, видите ли, "борьба", а уж если борьба, то все равно для какой цели и какими средствами - от одного звука "борьба" в кое-каких слоях принято приходить в восторг. Наше интеллигентное общество, сплошь состоящее на жалованьи, наша молодежь, поголовно стремящаяся попасть на казенные хлеба, - все-таки любят пощекотать свои нервы этим странным словцом... Как типический интеллигент-пролетарий, в котором дух народный совсем выдохся, г. Горький... попал как раз в тон своему времени, в тон обществу, где читают Ницше. Борьба... Мне вспоминается бедный, кроткий Надсон, который не только мухи никогда не обидел, но которому самая мысль о кровавой борьбе казалась ужасной. В дружеской беседе от отвергал всякий терроризм, а в стихах у него "борьба" рассыпана чуть ли не в каждом стихотворении, иногда по нескольку раз. И нет сомнения, эта "борьба", для публики звучавшая иначе, была одною из главных пружин неслыханного успеха Надсона. Нечто подобное повторяется с г. Горьким" (газета «Новое время», 1900 год, автор М. О. Меньшиков (1859-1918)- публицист, критик)

«Песня о соколе»

«Самарская газета» вчера и сегодня

Применение фразеологизма в литературе

— «У меня вон вену сестра пятый день ищет, а он: «поп» да «поп»! «Безумству храбрых поем мы песню». А просто безумству ― нет » (Владимир Высоцкий «Жизнь без сна»)
— «Потому «безумству храбрых поем мы песню», что оно, как ничто другое, великой силой примера пробуждает в людях благородные чувства, заставляет сильнее биться сердца» (Владимир Санин «Не говори ты Арктике ― прощай»)
— «Подвиги! Безумству храбрых поем мы песню! ― с криком вознес руки к потолку Ланцов» (Виктор Астафьев «Пастух и пастушка. Современная пастораль»)
— «О Марине мы много спорили ― многие ее жалели, ссылались на ее безумие, а многие осуждали и спрашивали: почему ее безумие выразилось в малодушии и предательстве, а не наоборот: ведь говорится же, что безумству храбрых поем мы песню!» (Владимир Соловьев «Три еврея, или Утешение в слезах»)

Это фото. Грузия, 08.08.08 г. После разгрома грузинской армии её отступившие части перегруппировались и решили вернутся в Гори, но наткнулись на российский блокпост.

На фотографии видно, как солдат ВС РФ с пулемётом наперевес противостоит мотопехоте ВС Грузии. Офицеры колонны угрожали пулемётчику, чтобы тот отошел с дороги и пропустил их, на что они услышали в ответ «Идите…» Затем с пулемётчиком пытались поговорить СМИ, которые двигались с колонной. Они получили такой же ответ. В итоге колонна развернулась и двинулась туда, откуда приехала. Иностранные журналисты потом опубликовали статью под названием «Трёхсот не надо, хватит и одного».

Они слишком ценят свою жизнь. Тогда что с нами не так? Почему мы, другие?

И почему другие считают нас безумцами и непредсказуемыми?

Перед глазами моментально побежали картинки из других мест, где побывали наши воины. Вот аэропорт «Слатина», знаменитый бросок наших десантников в Приштину, на помощь нашим братьям-сербам.

200 русских десантников против натовских солдат. Что они чувствовали, стоя лицом к лицу с превосходящими силами противника? Не тоже ль самое что наш солдатик в Грузии.

Донбасс, Новороссия. 2014 год. Александр Скрябин погиб, бросившись с гранатами под танк. Александру было 54 года, он работал на Таловской шахте горномонтажником. У погибшего остались жена и две дочери.

Дело вовсе не в бесстрашии или наплевательском отношении к самому дорогому, что у нас есть - собственной жизни. Тогда в чем?

Разве есть еще народ, который так отчаянно любил бы жизнь и все, что с ней связано?

Мы живем с открытой душой, с гусарским размахом. Это мы приглашаем цыган и медведей на свадьбу. Это мы способны на последние деньги устроить праздник, накормить щедро всех гостей, а утром проснуться без гроша в кармане. Мы умеем жить так, как будто бы каждый день в нашей жизни - последний. И никакого завтра не будет. Есть только сейчас. И только мы могли сложить песню с такими словами как ".... есть только миг, между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь...."

Все наши стихи и песни буквально пронизаны насквозь любовью к жизни, но только мы умеем слушать их и рыдать навзрыд.

Только у нашего народа есть поговорки: «Полюбить - так королеву, воровать - так миллион», «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Это от желания выпить эту жизнь до дна, испытать в ней все, что только можно успеть.

Тогда почему мы, стоя и глядя в глаза врагу, способны так легко с этой жизнью расстаться?

Это заложено в нашем РУССКОМ МИРЕ, в нашем генетическом коде и берет начало с тех самых времен о которых никто и ничего не знает и конечно же не помнит Во все времена.

Кто-то скажет, что солдатик на фото ни коем образом не относится к национальности русский. Но кто сможет сказать, что он не наш? Что он не Свой? Уже давно всем известно, что русский это не просто русский по национальности. Это состояние души. Это принадлежность человека к РУССКОМУ МИРУ.

Гори и другие населённые пункты захватывали чеченцы (ВОСТОК) и отдельные группы спецназа, в которых служат и русские и буряты и мордвины. Реально русских нет в принципе, в каждом русском намешано уйма чего (результат покорения территорий). Ещё в царской России русские части из калмыцких и бурятских казаков вызывали удивление у видевших их лица  . И таких частей было множество, как и в древнем Риме, в легионеры принимались покорённые народы с соответствующими правами и привилегиями, которые имели римские граждане и воины. Если для них Русь, русский язык, русское мировоззрение, гражданство России не пустой звук и за это они готовы отдать свою жизнь, то они русские… а потом уже принадлежность к национальности.

Во времена Минина и Пожарского Русь защищали наравне с нашими воинами войско из Казани.

А этот солдатик на фотографии.... Он не уйдет....
Он наш. Он свой....

Изменились только кольчуги и шлемы, копья сменились автоматами. У нас появились танки, и мы научились летать. Но код остался прежним. И он срабатывает в нас всегда, когда наш дом собираются уничтожить или захватить. И еще он не дает нам покоя, если обижают слабых.

Как это работает? В нас начинает звучать тревожная музыка, которую слышим только мы. Этот код звучит в нас колокольным звоном до тех пор, пока непрошеные гости не будут выброшены с нашей земли.

И вот здесь происходит самое главное. В каждом из нас просыпается воин. В каждом, от мала до велика. И это связывает нас невидимой нитью.

И другим кто не относится к РУССКОМУ МИРУ или кто его предал этого не понять.

Когда нашей земле угрожает опасность, или где-то на земле обижают кого-то, будь то в Анголе, Вьетнаме или Осетии, наши снайперы становятся самыми меткими, танкисты - несгораемыми. Летчики превращаются в асов и вспоминают такие невероятные вещи, как штопор и таран. Наши разведчики творят чудеса, моряки становятся непотопляемыми, а пехота напоминает стойких оловянных солдатиков.

И каждый русский, без исключения, становится защитником. Даже глубокие старики и маленькие дети. Вспомните дедушку из Новороссии, который накормил врага банкой меда, начиненной взрывчаткой. Это реальная история. А у нас таких воинов - целая страна!

Поэтому тем, кто собирается напасть на русских и ожидает увидеть на русской земле коленопреклоненных россиян, с караваями и цветами, придется очень разочароваться. Они увидят совершенно другую картину. И не думаю, что она им понравится. Ведь самый славный бой во все времена для русский был - смертный бой. И по лицу и взгляду этого солдата видно, что ему плевать, он вышел на славный бой. Он вышел на смертный бой и он не уйдет. Он не сможет иначе. Мы не сможем иначе.

И не дай бог нашим врагам прийти к нам, им придется увидеть наших дедов, отцов, мужей и братьев. За ними будут стоять матери, жены и дочери. А за их спинами будут стоять герои Афганистана и Чечни, солдаты ВОВ и Первой мировой, участники Куликовской битвы и Ледового побоища.

Потому что мы русские…
С нами Бог!
С нами Боги!

Хочу процитировать С. Алексеева. "Сокровища Валькирий":
Если ты знаешь, что русские затачивают лопаты, то должен знать, что они гнусные безбожники. Потому что ругаются в Бога и в Христа.
- Должно быть, сэр, это им позволено.
- Кем позволено?!
- Господом, сэр. Кто еще может позволить ругаться таким именем и никак не наказывать за кощунство? Только Господь. Ведь не наказал же он русских?
- Потому что тупых грязных свиней бессмысленно наказывать!
- Вы не правы, сэр. Бог наказывает их все время, но совсем иначе. А ругательство это, сэр, вовсе и не ругательство.
- Что же еще, если они позорят даже Богоматерь? - только сейчас Джейсон начинал чувствовать боль в голове.
- Молитва, сэр, - невозмутимо проговорил Густав. - Это трудно себе представить, но - молитва. Только произносят ее не в храме, и не перед сном, а в бою. Это боевая молитва русских. Она имеет очень древние корни. Славяне таким образом призывали богов на помощь в битве. А когда к ним пришло христианство, традиция сохранилась. И новый Господь позволил варварам молиться по-прежнему. И сегодня русские парни весьма искренне молились, потому к ним пришла удача.
Господь питает любовь к русским.
- Хочешь сказать, они тоже богоизбранный народ, как иудеи?
- Нет, сэр, богоизбранный народ на земле - иудеи. Потому они и называются - рабы Божьи. А варвары - внуки Божьи. У них родственные отношения и родственная любовь. Это совсем другое, сэр, как вы понимаете. Кто Господу ближе, раб или внук? И кому больше прощается?.. Извините, сэр, это трудно сразу осмыслить и принять, но если хотите разобраться в сути вещей, вам следует заняться русской историей. Варвары довольно подробно изложили свое древнее мироощущение и абсолютно точно знают свое место в мироздании. Они всегда мыслили себя внуками Божьими и потому до сих пор говорят Господу "ты", как принято среди родственников.
- Послушай, а ты знаешь, почему русские вышли драться в полосатых рубашках? Это тоже имеет какой-то символический смысл?
- Эти рубашки, сэр, называются тельняшками.
- Да, я слышал, знаю... Но почему они не надели вниз бронежилеты? И сняли каски? Они считают, что полосатые тельняшки защищают?
- Я так не думаю, сэр, - проговорил Кальт. - В этих тельняшках, вероятно, хорошо драться в темноте, видно, где свои, а где чужие.
- Но и противнику это отлично видно!
- Они были уверены в своих силах. Русские вышли драться насмерть, сэр. Поэтому сняли всякую защиту. А наши разведчики рассчитывали просто помахаться кулаками и дубинками. Улавливаете разницу, сэр?
- Насмерть? Почему сразу насмерть? Если они были предупреждены кем-то, то вероятно знали, что мои парни идут на обыкновенную потасовку и не хотят убивать.
- Мы имеем дело с варварами, сэр, - вздохнул доктор. - Русским ничего не оставалось, как идти на смерть. В другом случае они бы никогда не победили. Эти парни из России и в самом деле плохо питались и не имеют достаточной мышечной массы. У варваров же есть древний магический обряд: когда не хватает физической силы, они снимают всякую защиту, одежду и идут в бой полуголыми, обнаженными, при этом призывая на помощь богов. И когда боги видят, что внуки их идут на смерть - срабатывает родственная поддержка.
- Допустим, ты прочитал, что написано, а я не уверен, что об этом читали сами русские.
- Вы правы, сэр, вряд ли, - согласился врач. - Должно быть, им и не нужно читать. Варвары знают свои магические обряды из других источников. У них наблюдается странное явление - коллективное мышление в критической ситуации. И просыпается генетическая память. Они начинают совершать непредсказуемые, алогичные поступки. Человеку с нормальным сознанием и психикой хочется защищаться панцирем или бронежилетом, подобрать более совершенное оружие; варвары же поступают от обратного.
- Если вы хотите отправить парней на драку с русскими в полуобнаженном виде, сэр, то оставьте эту затею сейчас же, - посоветовал он. - Ровным счетом из нее ничего не получится.
- Ты уверен?
- Да, сэр. Что позволено внукам, не позволено рабам.

И снова литературный источник отечественного производства. На сей раз Максим Горький. А точнее, его «Песня о соколе». Недлинно пройдемся по первоисточнику, поговорим о слиянии названия и строки из него, а также значении и применении крылатого выражения «Безумству храбрых поем мы песню». Поехали…

Источник

Раннее творчество Горького афористично, все та же «Песня о соколе» пестрит разнообразными символами и метафорами, подтекст которых разглядеть сквозь призму прошедшего века отнюдь не сложно. Окрыленность прозы и поэзии автора (а сие произведение является представителем пограничного жанра - поэмы в прозе) конца XIX века вызвана страстным стремлением к переменам, которым горели в те времена будущие большевистские лидеры.

«Песня о соколе», анализ основных символов которой быстро дает понять главное. Читателя подталкивают принять активную позицию в жизни, начать борьбу за свое счастье, гнать в шею обывательщину и вообще заняться поиском смысла бренности собственного существования, быстро обнаружить оный и ковать железо не отходя от кассы. На самом деле, поэма действительно красивая и вполне недвусмысленная.

Наконец, не забываем, что строка из поэмы звучит как «Безумству храбрых поем мы славу», однако крылатое выражение гуляет по просторам в варианте со словом «песня» в конце. Что же, строчка ненароком склеилась с названием произведения, с фразеологизмами и не такое случается.

Значение

Выражение «Безумству храбрых поем мы песню» само по себе является крылатым уже в силу трех-, а то и четырехуровневости вкладываемого подтекста. Тут может попасться и действительное сумасшествие, и инакомыслие, двигающее прогресс. Как повезет.

Однако общий смысл очевиден. Кто-то сотворил что-то на грани разумности, а то и за нею, результат же вызывает определенные сомнения у окружающих, как это зачастую и бывает в конформном обществе, вот сему поступку и завывают песню. Можно как в переносном, так и в прямом. Хорошее выражение. И поэзия, и проза в одном флаконе, подойдет и для обыденности, и в высоком слоге ноту не испортит.

Высоко в горы вполз он с каяком
и лег там мертвым в ущелье мрачном,
свернувши в узел язык свой красный
и задыхаясь от тяжкой ноши.

Высоко в небе сияло солнце
и горы зноем дышали в небо
и лезли люди все выше к солнцу
и бились люди внизу о камень.

А по ущелью во тьме и брызгах
поток стремился навстречу морю,
гремя камнями. Весь в белой пене,
седой и сильный, он резал гору,
шипя на бочках и падал в море,
сердито воя.

А в то ущелье, где спал Каякер,
упала с неба вдруг Альпинистка
с разбитой грудью, в крови на лямках.
Он испугался, отполз проворно,
но скоро понял, что это - Тетка,
ее бояться - ему не стоит.

И подошел Он к разбитой Тетке
и прошептал Он ей прямо в ухо:
"Нужна аптечка?" "Пошел ты на фиг!" -
сказала Тетка, вздохнув глубоко, -
"Я долго лезла! Я знаю счастье!
Я - мастер спорта! Ты не увидишь
тех гор так близко! Эх ты, водняга!"
"Ну что же - горы? - пустое место...
Я тоже - мастер. Как мне кататься
там на каяке? Как рассекать мне
в потоках бурных, если их солнце
давно спарило? Иди ты в горы!
Мне здесь прекрасно - тепло и сыро!"

Так Он ответил той Альпинистке
и усмехнулся в душе над нею
за эти бредни. И так подумал:
"Ходи иль плавай, вода или горы -
конец известен: семья да дети,
да ПэВэДэшки раз в год хотя бы..."
Hо Альпинистка, вдруг встрепенувшись,
привстала децл, и по ущелью
с усмешкой наглой прошлась очами.
Сквозь серый камень вода сочилась
и было душно в ущелье мрачном
и пахло дракой.

И заорала, собрав все силы:
"О, если б в горы хоть раз подняться,
иль траверснуться, иль дюльфернуться!
Тибет прижала б я... к ранам груди и...
захлебнулся б моей он кровью!
О, Джомолунгма! О, Гималаи!!!"
А Он подумал: "В горах должно быть
и в самом деле пожить приятно,
раз эта Тетка так зверски стонет!
И ледники там и трещин море, а них - потоки...
В потоках солнца!" - Он задохнулся
от этой мысли, но даже вида никак не подал.
И предложил Он той Альпинистке: "Давай,
вали-ка с моей площадки, а то летает
тут много всяких - после них юбки
вдруг пропадают..."

Вздрогнула Тетка и гордо вскрикнув:
"Ха-ха!" (три раза), пошла к обрыву,
скользя "вибрамом" по слизи камня.
И подошла она, да вся в экстазе, вздохнув всей
грудью, потом другою, сверкнув очами,
пожав плечами и стала шлямбур долбить айсбайлем.
На это глядя, Каякер думал: "Ах, альпинистки
энд скалолазки! Зачем долбаться о твердый
камень, когда в ущелье вода несется?"
И дал ей спасик с усмешкой хитрой, и так
сказал ей: "Ты в автономе пройди, попробуй -
вот радость мира, вот счастье жизни!"
И Альпинистка, вся в карабинах,
в жумарах страшных, в веревках разных,
жилет надевши, с последним вскриком,
метнулась в реку, ему поверив.
Волна потока ее схватила, одела в пену,
умчала к морю, разбрызгав слюни, омывши сопли.
И бились бочки с печальным ревом,
шиверы мерно ползли под солнцем
и водопады искрились ярко. И Альпинистки
не видно было в "шестерке" водной...

В ущелье лежа, Каякер долго
не мог от смеха остановиться...
И вот взглянул Он в ту даль, что вечно
ласкает очи мечтой о счастье.
"Что она видела, Альпинистка,
в пустыне этой без дна и края?
Зачем такие смущают души
своей любовью к походам в горы?
Что им там ясно? А я ведь мог бы
узнать все это, поднявшись выше,
хоть ненадолго?"

Сказал - и сделал. В своей гидрахе,
в заплатах рваных, с каяком верным,
с веслом железным. Он, задыхаясь,
рванулся в горы, в кольцо согнувшись
и мокрым спасом сверкнул на солнце.
Рожденный водник - в горах не может!
Забыв об этом, Он подскользнулся
и пал на камень, но не убился,
а рассмеялся...

"Так вот в чем прелесть походов в горы!
Да в мазохизме! Вот альпинисты!
Смешные люди! Воды не зная,
они стремятся высоко в горы
и ищут счастья в пустыне знойной.
Там только сухо. Как в Аlways Classic.
Там много снега, но нет воды там
и нет опоры живому телу.

Зачем же гордость? Зачем укоры?
Затем, чтоб ею прикрыть безумство
своих желаний и скрыть за ними
свою негодность для водных сплавов?
Hо не обманут меня уж больше
теперь их речи! Я сам все знаю!
Я - видел горы... Я их измерил,
познал паденье, но не разбился,
а только крепче в каяк я верю.
Пусть те, кто воду любить не может,
живут горами. Воды творенье -
водой живу я!"

И Он, поправив на сляйде юбку,
с уступа съехал и в путь пустился,
гордясь собою...

А волны грозно о берег бились,
сверкали брызги все в ярком свете.
В их львином реве звучала песня
и из-за шума Он не услышал
уже той песни.
"Безумству храбрых поем мы славу!",-
дрожали скалы от грозной песни.
"Безумство храбрых - вот мудрость жизни!",-
пел Спелеолог в дыре глубокой.
"Пускай для жизни здесь нету места
и нету солнца, но пусть карбидки,
как искры вспыхнут во мраке жизни
и много смелых сердец зажгут
безумной жаждой свободы, света!
Безумству храбрых поем мы песню!